11.11.2019

Навстречу 75-летию Великой Победы. Василий Самодуров: Я ранен ни разу не был. Бог меня берег

Вот уж правду говорят – герои живут рядом с нами. И встретить нас, как дорогих гостей, всегда готовы.  Наш герой - ветеран Великой Отечественной войны Василий Павлович Самодуров.  Более полувека он уже костромич – почти коренной и… точно любимый сотнями и тысячами земляков. А в грозовых сороковых на службу уходил из деревни Новоивановка Кедабекского района Азербайджанской ССР. Окончил Сухумское военно-пехотное училище.  И как один из самых способных  был направлен командиром роты в Иран - на границу с Турцией. Его война  - неизвестная, но страшная - началась там. 


Восемнадцатилетний мальчишка поднимал в атаку. Прошел всю войну – до победного мая. Не проиграл ни одного сражения.  И всегда знал, что Победа будет за нами. Награжден тремя орденами Отечественной войны и орденом Красной Звезды, медалями «За освобождение Белоруссии», «За Отвагу», «За Победу над Германией»… Но о наградах говорить не любит. Вот о людях – другое дело! 

 

- Вы изначально такой боевой? Или жизнь научила?

- И жизнь, и война. Я профессиональный боевой офицер, наученный воевать и защищать Родину. Солдатам, которые вместе со мной военно-пехотное училище заканчивали, присваивали звание младших лейтенантов и отправляли на фронт. Меня же еще учиться оставили. В тот период такая масса немецких танков на нас пошла – начали клиньями окружать советские вооруженные силы. И стал я помимо всего прочего  инструктором по  истреблению танков. Чем истребляли? Обыкновенной бутылкой с горючей смесью. После успешного прохождения курса присвоили мне звание лейтенанта – и эшелоном на фронт.

- Куда именно едете, знали?

- Не знали ничего.  Запомнилось,  что уезжая в феврале со станции Баладжары, одевались как можно теплее. А когда на границу Ирана прибыли – сразу в тридцатиградусную жару попали. Переоделись в новую форму – и практически сразу приступили к боевой операции. Многие не выдерживали такой смены климата, в обморок падали. 

- А вы тогда совсем-совсем молодой были...

- Когда  в сорок втором на фронт попал, мне девятнадцатый год шел. Взрослый!

- Боевые действия на турецкой границе были засекреченными. Но страшными?

- Я ничего не боялся. Не преувеличиваю и не вру. Просто такую установку себе изначально дал: испугался  - значит, пропал. Может, поэтому Бог меня берег. И все же потери мы несли действительно огромные. Многим не верится даже, но ежедневно в своей дивизии теряли по восемнадцать – двадцать  человек.

- И все для того, чтобы не допустить вступления Турции в войну?

- Именно. На тот момент Сталинградская операция превратилась из тактической в оперативную. Потому как Турция,  согласно договору с Гитлером,  после взятия Сталинграда должна была немедленно вступить в войну с Советским Союзом.  Турецкое население  вплоть до 56-летнего было поставлено под ружье. Ждали только падения Сталинграда.

- Не дождались. В Иране вы пробыли до 1943 года. А потом  в составе Первого Украинского фронта прошагали всю Европу?

- Провоевал. Был командиром роты. Затем стал командиром батальона. Так и дошел до Победы. Многое перевидал. Одер форсировал, Вислу форсировал четыре раза. В Польше у нас было спецзадание: разгромить эсэсовскую школу.  Задача стояла четкая: с батальоном совершить тридцатикилометровый марш-бросок, перерезать путь торнской группировке и уничтожить ее. Человек двести пятьдесят мы тогда в плен взяли.  Многих уничтожили, кому-то бежать удалось.

-В рукопашном бою с противником столкнуться приходилось?

- Много раз в рукопашный ходил. Меня на   Сандомирском плацдарме трое немцев в рукопашной схватке хотели живьем взять. Всех уложил, вырвался. Страшный бой тогда был. Из шестисот десяти наших солдат в живых осталось восемь.  …Всего не расскажешь – столько повидать и пережить пришлось. И на войне и после.

- Вы даже ранены никогда не были?

- Ранен не был, контужен был. Недели две-три не разговаривал, потом пришел в себя. Перехватили мы тогда опушку леса.  Сижу на сидении мотоцикла немецкого, махорку курю. На грузовом багажнике - солдат, на руле  - лейтенант примостился. И вдруг – взрыв. Солдатику ноги отрывает, лейтенанта осколком ранит. А мне вот – контузия.

- Когда с батальоном шли на врага, личная ненависть к Гитлеру была?

-Была, конечно. Но зная его биографию и видя ошибки, которые он допускает во время ведения войны, никогда и помыслить не мог, что он одержит победу. Преодолеть и проглотить такое государство, как Советский Союз, ему было не под силу.

- А к немецкому народу – тоже ненависть?

- Была. Особенно к ярым фашистам. А вот когда в сорок пятом году по приказу Гитлера стали призывать 15-16-летних детей, то мой батальон ни одного ребенка не тронул. Я дал команду: обезоруживать и отправлять в тыл.

- Вам письма на фронт приходили?

-Приходили. Только сам я так ни одного письма и не написал.

- Почему?

- Когда мне было письма писать? Вот дать вам батальон и сказать: «Накорми, напои, обеспечь боеприпасами и выиграй бой». Не до писем будет. Я же  после того, как батальон принял, ни одной операции немцам не проиграл.

-Счастливые моменты и война – понятия совместимые?

-На войне была война. И ничего более. А все остальное – концерты, радости – за линией фронта.

- В мае 45-го Вы все еще вели серьезные бои?

- Я провоевал до 12 мая 1945 года.  Мы уже были под Берлином - в шестидесяти километрах. Воевали с гитлеровской 13-ой армией,  отозванной с Прибалтики, чтобы наступать на Первый Украинский фронт. …А потом все на парад Победы поехали, а мне дали секретный архив, солдат в сопровождение - и повез я эти документы в Подольск.  В сорок пятом офицеров увольнять стали: война-то кончилась. Мне же написали красным карандашом: оставить в РККА. Пошла служба дальше. Курск, Ярославль, Калининград, полуостров Ямал, Румыния, Кострома…

- Фронтовая дружба – большая сила?

- Сила, конечно. Сила…Правда, друзей на войне часто терять приходилось: то ранят, то убьют. Но было и иначе. Через тридцать лет после окончания войны мой ординарец меня разыскал  - здесь, в Костроме. Вот счастья-то было! Я в гараже с машиной копаюсь, а мне жена кричит: «К тебе Костя приехал!»

- Сыновья по вашим стопам пошли, выбрали военную профессию…

-Не только сыновья – теперь уже внуки и правнуки.

-И молодежь с вами общаться любит. Говорят, школьники после Уроков мужества вас до дома провожают.

- Все правильно! А иначе – зачем же тогда мы в школы, техникумы, институты ходим? Рассказать о красоте нашей родины, о счастье, что  живем на этой земле! Я и сам  молодежь люблю! И надежда на то, что смена подрастает достойная, есть.

 

 








<
Жалобы на всё
Не убран мусор, яма на дороге, не горит фонарь? Столкнулись с проблемой — сообщите о ней!









Опрос

Опрос