Екатерина Шиянова: Как боец провел свою последнюю минуту

Двадцать пять костромских поисковиков приняли участие в межрегиональной поисковой экспедиции «Западный фронт-4», прошедшей в июле в Калужской области в местечке Зайцева гора. В подъеме солдат и офицеров, погибших во время Великой Отечественной войны, принимала участие и костромичка Екатерина Шиянова. Почти десять лет она занимается поиском павших на полях сражений.
 
Екатерина Шиянова
Участник поискового движения.
Впервые отправилась в экспедицию в пятнадцать лет.
Изучает историю России.
Работает в избирательной комиссии Костромской области.
 
Солдата мы подняли полностью

- Екатерина, когда вы впервые приняли участие в поисковой экспедиции?
- В 2009 году, вместе с отцом, это он меня привел в поисковый отряд.

- Для вас это увлечение или что-то другое?
- Я бы не сказала, что это хобби, увлечение, скорей смысл жизни. Ведь заниматься этим нужно круглый год, хотя выезды на места боев только весной, летом и осенью.

- А что вы делаете, когда не в поле?
- Работаем с архивами, с картами. Занимаемся с детьми, рассказываем им об истории Великой Отечественной, о нашей поисковой работе.

- Куда вы поехали в первый раз?
- В Калугу в детский лагерь, туда приехали ребята в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Мы жили там неделю, лагерь располагался на речке. Под Калугой во время войны шли ожесточенные бои. Сначала меня готовили, общалась с более опытными поисковиками, потом отправились непосредственно на поиск.

- С чего начинается поиск, как вы определяете место, где могут лежать погибшие?
- Поиск на земле начинается с зондирования почвы с помощью щупа или миноискателя. Если верховой поиск, то используется только щуп.
 
В этом году в начале лета мы работали около Ржева. И меня попросили посмотреть один из раскопов, там было очень мало останков - рука и нижняя челюсть. Я сразу поняла, что в этом месте, скорей всего, взорвался снаряд, и надо искать воронку, которую необходимо вскрыть.
 
Копать пришлось квадрат размером семь на восемь метров. Позднее один из парней обнаружил в пяти метрах от первых останков еще одну часть руки, чем и подтвердил мою догадку. В результате солдата мы подняли практически полностью.
 
Поспорила с учителем и получила «пять»

- Насколько сложно с точки зрения психики работать с останками, тем более девушке? 
- Эмоционально очень тяжело, особенно вначале. В Ржев к нам приехали подростки из Буя, десятый-одиннадцатый класс. Первая неделя лекционная. Они постоянно просили меня: «Кать, возьми нас на поиск». Взяла, мы искали солдат в лесу, потом на полях в воронках.
 
Приходилось сидеть с утра до вечера и делать зачистку, подъем останков, фото-, видеофиксацию, все это длится очень долго. Девчонки мне начали жаловаться: «Ты была права, нам очень тяжело, еще неделю мы бы точно не выдержали».

Хотя для опытного поисковика подъем не самый тяжелый этап во время экспедиции, сложнее, когда начинается захоронение, прощание с солдатом.

Все поисковики отдают дань погибшим воинам: коленопреклонение, свечи. Каждый кладет цветы. Иногда мы запускаем маленькие плоты со свечами, сколько нашел солдат - столько и свечей. В такие моменты и начинаются эмоции, сдержаться невозможно - слезы градом, причем не только у подростков, плачут и взрослые, в том числе и мужчины.

- Насколько часто вы ездите в подобные экспедиции?
- Раньше я ездила почти каждый год, сейчас есть работа, стало сложней. Но все равно нахожу возможность.

- С таким увлечением без знания истории не обойтись. 
- До пятого или шестого класса я историей почти не интересовалась. А после первой поездки мировоззрение полностью поменялось, ведь в лагере так или иначе идет обсуждение хода Великой Отечественной, и ты волей-неволей начинаешь интересоваться историей. Я потом в школе с учительницей даже спорила по некоторым датам, за что получила «пятерку». Опять же отец интересуется войной, а я слушаю, когда он кому-то что-то рассказывает.

Их было четырнадцать тысяч, осталось пятьсот

- А зачем вообще поднимать останки, ведь большинство погибших и так лежат в земле, может, не стоит тревожить их прах?
- Да, действительно, такие мнения существуют, что хоронить незачем, мол, они и так в земле, но я считаю это заблуждением. Во-первых, они же не могут лежать как попало у дороги или у кого-то в огороде.
 
Представьте себе: дивизия - четырнадцать тысяч, после боев остается пятьсот человек. Под Питером на Невском пятачке погибло колоссальное количество людей. Там на каждый квадратный метр по пять ВОПов (взрывоопасных предметов). И все эти павшие лежат по сути где попало.

Мне предлагали переехать в Тулу, в Калугу, но я бы не смогла. С одной стороны, я люблю свой город, с другой - ведь почти вся территория там одна сплошная братская могила. Поэтому и надо заниматься поиском, чтобы павшие, наконец, упокоились там, где и нужно.

- С черными копателями приходилось встречаться? 
- Они стараются держаться от нас подальше. Мне, например, и в голову не приходило выяснять материальную ценность найденных вещей. Да, иногда попадаются интересные артефакты, но мы их сдаем в музей. Когда идет вахта, там работает общий музей, туда приносят все, что нашли, кроме личных вещей солдат. Личные вещи должны оставаться вместе с их владельцем.

Может, это мистика, но однажды мы перевозили солдата на перезахоронение, и его личные вещи пришлось взять с собой, они какое-то время лежали у нас дома. Поверьте, было очень тяжело. Я действительно физически плохо себя чувствовала.

- Что-то необычное находили? 
- Мы с отцом однажды побывали на раскопах Первой мировой в Латвии. Местные власти сказали: «Либо вы за год убираете останки из земли, либо мы здесь ставим жилой комплекс». Там мы нашли ракушку-ладанку с иконой Казанской Божией Матери, и теперь эта реликвия находится в костромском музее.
 
Последний поцелуй

- Расскажите о вашей последней экспедиции?
- В начале июля ездили на Зайцеву гору, в Калужскую область. Я там пробыла четыре дня, смотрела, как шел подъем. Вахта - более двухсот человек. Проводила Костромская область при поддержке поискового движения «Россия».
 
Приехали представители двадцати двух регионов, в том числе из Казахстана. В тех местах в боях погибло, только по официальным данным, более семидесяти тысяч человек, много без вести пропавших. К сожалению, документов мало.
 
Мы ездим с 2014 года на эту вахту. В 2015-м подняли 156 человек, в 2016-м - 145, в 2017-м - 195. Восемь медальонов, четыре из них прочитаны прямо там. Приезжали родственники. Нашли пять именных вещей - кружки, ложки...

- Вы упомянули про медальоны, это правда, что многие бойцы из суеверия не заполняли их?
- Я думаю, это домыслы. Большинство хотели, чтобы медальон был. Кстати, многим медальоны заменяли ладанки. Когда мы в районе Ржева стояли, на четырнадцать поднятых солдат нашли семь ладанок и пять медальонов. А еще у всех были при себе кружки одинаковые - зеленые.

- Часто бойцы писали на кружках или ложках свои имена, для чего это делалось: чтобы не украли, или все же для того, чтобы после гибели его могли опознать? 
- Писали на всем, а не только на кружках и ложках. Я думаю, чтобы их нашли. Когда на ложке выцарапано, где он родился и имя, уже можно задуматься.

- Немцев поднимали?
- Да, останки передавали либо в немецкие захоронения, либо в Германию.

- В армии воевали не только мужчины, но и женщины, приходилось ли вам находить их останки?
- Да, недавно в Ржеве. Она санитарка, лежала сверху над мужчинами, у нее с собой сумочка была. А родители мне рассказывали удивительный случай. Под Белевым дело было. Нашли молодую пару, женщина и мужчина, он, видимо, ее прикрывал своим телом, так и остались лежать - ощущение, словно последний поцелуй.

Когда поднимаешь бойца, волей-неволей начинаешь представлять, как он провел свои последние минуты. Помню одного – нога ремнем перемотана, с собой патроны и гранаты. Понятно, что его оставили прикрывать. Осколочные ранения в груди. Сражался он до последнего.

Алексей ВОИНОВ
Фото из семейного архива Екатерины Шияновой